Часть разговора Великого Мардука и царевича Шаррата-Апсу, потомка Суэна, подслушанная Гештианной по прозвищу “Шелковый Шепот”, военный лагерь на берегу Ефрата, год от Возвышения Башни сорок второй.
… - Ты относишься к этому недоверчиво, но зря. Твой отец очень мудро поступил, когда стал намекать всему народу на то, как схожа ваша династия с легендарным Гильгамешем, и практически показал его вашим - вашим, а не Урука, где он царствовал - народным героем. Остается сделать последний шаг и выпустить новый свод “Песен о всё видавшем”, где древний владыка будет прямо объявлен героем всей Месопотамии! Не морщись, царевич, и не перебивай меня. Последние два списка “Песен о всё видавшем” писались наполовину со слов очевидца - то есть, моих. Ты можешь сколько угодно считать это сказками, но Гильгамеш действительно убил Великого Быка Междуречья, зверя Былых Богов, и действительно сразил их отродье - Хуваву - в походе за драгоценным кедром. Но важно не это, Шаррата-Апсу, сын Разумного Суэна. Важно то, что только один человек сделал для всего Междуречья столько же, сколько Гильгамеш - а ведь ты до сих пор вкушаешь плоды его трудов!..
… - А, вижу, теперь ты заинтересован. Кто же столь же много сделал, кто должен быть столь же прославлен по всем землям, как Гильгамеш? Что же, царевич, я скажу тебе без утайки - мой друг и твой предок, царь Хаммурапи. Да, ты не ослышался - я зову его своим другом, и мои слова истинны, хотя из иных уст то, что смертный может быть другом бога, прозвучало бы, как святотатство. Пойми, царевич - мне не нужны рабы. Мне нужны воины, которые признают меня полководцем и пойдут за мной на битву. Мне нужны строители, что увидят во мне зодчего и буду следовать моему замыслу. Но более всего мне нужны друзья, готовые разделить со мной тяжесть забот о роде людском. Подумай, достойный сын мудрого отца, кем тебе более хочется быть...Следы на ефратском песке.Пожалуй, нет в Вавилоне сказания столь любимого и столь часто повторяемого в различных формах и интерпретациях, как “Песни о всё видавшем” - легенде и древнем уже сейчас правителе первого города Плодородного Полумесяца, Урука - о мифическом и воспеваемом Гильгамеше. И каждое сословие, каждый человек находит там что-то своё и близкое ему. Воины любят слушать о походах царя против врагов, о победе на Древним Быком и великаном Хувавой, о верной дружбе благородного царя Гильгамеша и не менее благородного дикаря Энкиду. Личности, настроенные мистически, или недавно потерявшие кого-то из близких, часто увлечены той частью повести, как царь странствует по нижнему миру в поисках своего возлюбленного побратима, которого погубили завистливые и мстительные Старшие Боги. Но в это же время, личности более чувственные предпочитают начало истории, где Энкиду, еще непобедимый и одинокий от рождения дикарь, убеждается в том, что люди вовсе не враги ему, познав ласки лучшей из храмовых проституток. Причем одни (в основном, принимающие близко к сердцу пути Иштар) предпочитают более сакральный взгляд на взаимное “познание” дикаря и посвященной блудницы, а народ простой любит подробное перечисление ласк и форм этого “познания” в максимально фривольной форме.
Поистине, “Песни о всё видавшем” - любимая из легенд Вавилона. Но она несет за собой и глубокую правду - иные Молодые Боги (особенно это касается самого Мардука) всегда рады подтвердить, что мифический царь действительно жил и совершал подвиги вместе со своим побратимом, и рассказать чуть ли не с позиции очевидцев, как именно это было “на самом деле”. Иные даже позволяют себе тонко намекать на родство великого царя Урука с Молодыми Богами.
Как бы там ни было, текущая правящая династия Вавилона, ведущая свой род от царя Хаммурапи, персоны вполне исторической, но от этого не менее прославленной, любит проводить параллели между Гильгамешем, первым любимцем Молодых Богов, строителем первого великого города Междуречья, возведшим величественные городские стены, привезшим благоуханный кедр для своих покоев и поправшим множество своих врагов - с основателем своего царственного рода. Хаммурапи, бывшего так же, как и древний герой, мудрецом, воином и правителем, который делал всё для величия земель Месопотамии. Конечно, в Аккаде и Ассирии любят говорить, что династия Хаммурапи пошла в Гильгамеша в первую очередь небывалой гордыней и алчностью, но у извечных соседей-соперников и у самих по этой части рыльце в изрядном пушку. Тем более, что некогда легендарный Урук, исток всех городов Шумера, теперь превратился в заурядный укрепленный городок на шесть с небольшим тысяч жителей, и только век от века укрепляемая, подновляемая и улучшаемая “стена Гильгамеша” с её знаменитыми вратами напоминает о днях былого владычества и славы. А уж приписать себе ту славу рады все - и вавилоняне, и аккадцы, и ассирийцы…
Воля законаВоля закона
Хаммурапи славен не только своими завоеваниями - хотя побед над соседями в течении своей жизни (по официальной версии - с Мардуком в роли военного советника) одержал немало, заставив трепетать соседних царей, включая на тот момент наиболее могущественного - царя Ларсы, Рим-Сина. Одна из славнейший побед Хаммурапи - это победа на четырьмя другими царями, что заключили против него союз, одновременно, и находясь при этом численном меньшинстве. Да, Хаммурапи был действительно великим полководцем, но нынешний народ Вавилона славит его в первую очередь за другие достижения. Например, он так же был мудрым администратором, значительно укрепившим ирригационную систему Вавилонии, улучшившим её сельское хозяйство и промышленность, и предпринявших ряд решительных мер по укреплению царской власти и уничтожению казнокрадства, мздоимства и произвола на местах.
Но в первую очередь - это свод законов, упорядоченный и строгий. В сущности, весь Вавилон до сих пор живет о закону Хаммурапи, а обязанности судей заключаются в первую очередь в его претворении, и, изредка - трактовке относительно конкретного случая. Притом, что законы достаточно просты и суровы, сделать из них дышло, которым можно вертеть - дело, мягко говоря, непростое. Например: “ Если человек украл имущество бога или дворца, этот человек должен быть убит; а также тот, который принял из его рук краденое, должен быть убит”. - Точка, никаких презумпций невиновности (в современном виде; в древнем - смотри ниже) и судов присяжных. Всё что нужно - четкое прямое доказательство, либо достаточно количество косвенных, вроде нахождения в доме кого-либо пропавшей вещи при отсутствии у него алиби на момент преступления т.д. Максимум решат, вешать или за особый цинизм преступления четвертовать.
Или вот, скажем, реверсивно-превентивная защита от мошенничества: “Если человек купил из рук сына человека или раба человека либо серебро, либо золото, либо раба, либо рабыню, либо вола либо овцу, либо осла, либо же что бы то ни было без свидетелей или договора, или же принял на хранение, то этот человек — вор, он должен быть убит”. - Кажется чертовски суровым, верно? Но если задуматься над сутью закона, но ситуация начинает выглядеть в ином свете. На практике это означает, что совершение сделок с несовершеннолетними и рабами в обход законного собственника - “человека”, то есть полноправного совершеннолетнего свободного обладателя данной вещи (всего имущества семьи, если речь идет об отце семейства) - противозаконно, если только ты не заключаешь сделку письменно, с большим количеством свидетелей и нотариусом, дабы потом законный собственник мог придти к тебе и сказать, что нехорошо у его пятилетнего сына серебряное ожерелье за свистульку покупать. Вообще, закон Вавилона очень любит эту формулировку - “с договором и при свидетелях”, учтите это при заключении любых сделок и соглашений на игре.
“Если человек клятвенно обвинил человека, бросив на него обвинение в убийстве, но не доказал его, то обвинитель должен быть убит”.
“Если человек выступил в суде для свидетельства о преступлении и слово, которое он сказал, не доказал, а это дело — дело о жизни то человек этот должен быть убит.”
Эти две статьи, например, не просто статьи о лжесвидетельстве - это и есть вавилонская презумпция невиновности в самом её чистом виде. Если вина подсудимого не доказана, то он невиновен, потому и тот, кто на “деле о жизни” - то есть на деле, что по закону должно окончиться казнью в случае вины - говорил и лжесвидетельствовал против него, сам покушался на убийство невинного. Обвинять кого-то в Вавилоне - дело очень опасное.
Потому и от судей требуется небывалая точность, дотошность и досконально знание кодекса великого Хаммурапи. Вспомните незабвенного Дредда, и учтите, что тут судья за неправильно вынесенный приговор сам идет под статью, которой судил - и получите всю судебно-исполнительную систему Вавилона в действии и объеме.
Всех, желающих увидеть всю строгость закона Хаммурапи в её незатейливой полноте, мастерская группа приглашает перейти по ссылке с наиболее полным кодексом и комментариями к нему:
www.hist.msu.ru/ER/Etext/hammurap.htmРеки Вавилона. Социальное устройство.Реки Вавилона
Социальное устройство Вавилона достаточно сложно для рабовладельческой деспотии, и причиной тому - ведущая роль государства в жизни общества и представление о справедливости, как о данном свыше инструменте его регуляции, который царь обязан приводить в жизнь всеми силами, иначе будет большая беда. Прежде всего следует разделить два основных класса - это авилумы и мушенкумы. И рабы. Они слабо схожи с нашим представлением об аристократии и простолюдинах, сложившемся благодаря поздне-феодальному строю; скорее, они служат предупреждением грядущим поколениям о том, как именно феодальный строй может зародиться и откуда у него идет исток.
Итак, в чем же отличие? Авилум - “сын мужа”, либо “сын человека” - это полноправный свободный гражданин, наиболее социально защищенный и обеспеченный элемент Вавилонии (хотя он и не всегда богат, но никогда - беден). Именно в классу авилумов относился и сам царь, и его военачальники (про воинские классы чуть дальше), жрецы, тамкары (т.е. государевы люди, особенно высокопоставленные - вроде министров) и прочие представители госаппарата (тут надо сделать отступление и заметить, что купцы тоже считаются тамкарами - то есть все состоящими на царской службе в “министерстве торговли”).
Мушенкумы - другой разговор. Они, по большей части, небогаты, хотя и настоящими бедняками бывают редко. Мушенкум - “почти свободный человек”, он стоит выше раба, и рабом не является, и пользуется определенными правами (хотя авилумы всё равно ставятся выше в случае ссоры мушенкума и авилума, повлекшей взаимные убытки), но только до той поры, пока остаются мушенкумами. Потому что мушенкум - это человек, получивший от государства и землю, и дом - за определенные обязанности. В большинстве своем мушенкумы либо земледельцы на царских нивах, платящие долю и барщину (в сущности, крепостные без дворянина над ними, “царские крепостные”), либо низкоквалифицированные ремесленники (высококвалифицированные считаются тамкарами, или авилумами), либо слуги. Это пресловутый “эксплуатируемый класс”. Впрочем, большую часть по-настоящему эксплуатируемых личностей составляет обширное море рабов, которые держат и авилумы, и мушенкумы. В основном рабы бывают двух категорий - постоянные, в основном состоящие из пленных или осужденных на рабство преступников, и временные - в основном, бывшие мушенкумы, проданные в рабство на три года (больший срок Законы Хаммурапи строго воспрещают даже в отношении мушенкума) за долги. Притом, временные рабы относительно прав были ближе к свободным - если такой раб погибал на службе у ростовщика, которому был должен, тот платил штраф семье погибшего, а если по вине или от руки ростовщика - того казнили. Если же гражданин Вавилона попадал в плен, и продавался в другом царстве как раб, его следовало выкупить и дать свободу, и если у его семьи не было на это денег, то деньги давали община и общинный храм (потому как храмы в Вавилонии - такая же часть государственной службы, как суды. Ибо справедливость - свыше, и царь должен её претворять).
Впрочем, и у рабов были кое-какие права. Царские рабы, рабы дворцовые (к ним обычно приравнивались храмовые) имели лучшее положение, чем прочие. Царские рабы имел возможность заключения брака с свободными, и дети от этого брака считались свободными - своего рода, это был переходный класс мушенкумов, права и собственность которых по-драконовски защищались царской властью, к рабам частнособственническим. Впрочем, даже у рабов были минимальные права - у раба было право на неотчуждаемое мелкое личное имущество, он мог в судебном порядке оспорить свою продажу или дарение другому хозяину. Однако же, рабы всё-таки были именно рабами - их перевозили и выставляли на продажу в колодках, клеймили, загоняли работой до смерти в буквальном смысле, и закон обязывал возвращать владельцу всякого беглого раба, обещая крайне суровые наказания тем, кто противился этому.
Однако, отдельно следует описать класс тамкаров. Тамкары - “государевы люди” - это, в сущности, весь функциональный аппарат вавилонской государственности и обслуга этого аппарата. Свободный человек, поступающий на мирную государственную службу, является тамкаром, получая от царя привилегии, имущественной жалование - как правило, скотом и землей, хотя дорогие подарки тоже в ходу (а деньги изобрели буквально вот при Суэне Разумом, так что они теперь тоже имеют обиход). Тамкар, как правило, является бывшим авилумом, но с несколькими уточнения относительно его службы. Например, ремесленник, скажем, кузнец, может быть быть и авилумом, и тамкаром. Если он авилум, гордящийся своей свободой и независимостью, то у него есть небольшой земельный участок в собственности, своя кузня, возможно, немного скота и его обязанности - только обязанности перед общиной, в которой они живет. Для общины за плату согласно договорам, заключенным письменно и при свидетелях он делает инструменты и оружие, а излишки может продавать государеву тамкару-купцу (все, абсолютно все купцы - тамкары. Торговые операции - мягкая форма монополии царской власти с определенными ограничениями для неё и привилегиями для купцов, чтобы не бунтовали). Либо он может работать по госзаказу, и являться тамкаром, получать от царя скот, землю и провизию, а так же сырьё для своей работы, и сдавать норму готовыми изделиями, а излишками опять же распоряжаться как хочет, в силу своих письменных договоров. Но тут уже не смей не выполнить норму к дню выступления войска по наконечникам копий - к таким царский суд беспощаден. Правда, к тем, кто выполняет свои обязательства, и отношение соответствующее.
Другое дело - тамкары, несущие административную службу - судьи, чиновники, сановники и так далее. Для таких людей, сыновей авилумов, государева служба - действенный социальный лифт в самые верхи общества. Получая за службу обширные и богатые наделы и изобильные стада, высокопоставленные тамкары становятся министрами и царскими судьями, обладающими привилегиями и почестями, сокровищами и связями, бессчетными рабами и рабынями - но горе тем, кто предаст доверие царя, попадется на мздоимстве, превышении полномочий, сокрытии доходов и так далее - ценой будет смерть, причем, если царь сильно прогневается, то и на колу, и в кипящем масле.
Так же следует раскрыть наконец вопрос купечества. Все купцы обязаны поступать на государственную службу и платить налог с выручки, а так же выполнять торговые поручения царя; но они при этом пользуются большой личной свободой. К примеру, тамкар-купец по воле царя везет в Египет караван рабов-пленных с недавней войны, чтобы продать их там, получить за них установленную царским эдиктом норму выручки в слитках серебра, потратить пять четвертых этой выручки на покупку в Кхеми благоуханного ладана для храмов, а пятую часть привезти для казны царя. Казалось бы, в чем интерес купца? Но интерес купца в том, что если он продаст рабов дороже, чем установлено в царской грамоте, то разницу может забрать себе, пустить в оборот, купить на неё тот же самый левантский ладан, который потом по праву государева тамкара продаст на центральном рынке Вавилона достопочтенными авилумам для окуривания их просторных домов. И продаст, можете не сомневаться, с большой выгодой. А если он еще вложит в дело свои капиталы, то попутно с выполнением госзакупок может приобрести, например, египетские краски или косметику, или медикаменты, и опять же получить свою выгоду - и государство с обществом одобрят мудрого и рачительного купца, который постарался для государя, но и о своих делах не забыл, и редкие товары на рынок доставил.
Теперь о воинском сословии. Всякий, поступающий на воинскую службу, причисляется к одному из военных классов - ренумов или баирумов. Ренумы - кадровые военные. Они проводят всю жизнь на этой службе, не могут отлучаться без разрешения офицеров и приказов свыше, живут в казармах и постоянно находятся в распоряжении своих командиров. В мирное время они охраняют стены, дворцы и храмы, тренируются с оружием. Но в то же время, будучи столь несвободными людьми, они получают более щедрое снабжение не облагаемой налогами землей, которую обрабатывают их семьи, и скотом, который те получают в дар от царя, притом не однократно, а время от времени, в случае хорошей службы и при военных успехах. Ренумы обладают возможностью, служа, продвигаясь и богатея, подниматься даже из самых низов, проходя путь десятника, сотника, тысячника и наконец становясь одним из военачальников, особ, приближенных к царю, осыпанных милостями, обладающих множеством земель, стад и рабов и решающих судьбы войны и мира - хотя, конечно, иметь для такой судьбы стартовый капитал и родословную потомственных воинов предпочтительно; но иные самородки, вроде обожаемого солдатами Бел-Накбу, начинают еще в очень юном возрасте простыми рядовыми, и возносятся над всеми, ступая вверх по горе трупов врагов царя и державы. Другой путь ренума - это путь Энсага, потомка Шары - младшего сына богатой и владетельной семьи, за которым изначально были связи, ресурсы, обучение воинскому ремеслу с колыбели и протекция во дворце. Но и тогда можно навсегда застрять на должности сотника-тысячника, если не проявлять таланта и усердия, хотя для таких персон путь к вершинам воинского сословия будет куда короче и проще.
Другое дело - баирумы. Если ренумы - это элитные пехотинцы и колесничные бойцы, то баирумы обычно сыновья мушенкумов, поступившие на службу для того, чтобы у их семьи был больший отрез земли, не обложенной налогом. Они редко становятся кем-то выше десятника, да и десятниками бывают редко; царь не награждает их скотом и редко осыпает милостями, но они пользуются большой свободой - пока их начальник не призовет ополчение, они живут на своей земле и со своей семьей, возделывая её и живя мирной, свободной жизнью, и только когда раздается зов войны, баирумы приходят, чтобы составить больше половины, а порой и две трети вавилонского воинства - в основном, легкой пехоты - лучников, пращников, дротикометателей, приписанных в ударным частям пехоты, колесниц и осадной обслуги, львиную долю в которой занимают те же самые баирумы, выполняющие простые работы обслуги осадных машин и инженерных войск - попросту, стройбата. Но когда война окончена, баирум может уйти домой, а ренум на службе всегда, однако же, и социальный лифт для военных открыт только ему.
О делах семейных. Семейное право в Вавилонии опирается на один очень простой пункт: брак это договор. Причем в первую очередь не договор между двумя людьми, а между их семьями - зачастую, мнения жениха и невесты (особенно если они молоды, либо вообще еще, в сущности, дети) никто особо и не спрашивает. Договор, как в Вавилонии водится, письменный и при свидетелях. Нет договора - нет брака. Точка. Впрочем, в каком-то смысле Вавилон более демократичен, чем будущее средневековье: например, допускался брак рабов и свободных, и дети от такого брака считались свободными, правда, были ограничены в наследовании, ибо половина имущества переходила хозяину раба или рабыни. Семьи традиционно обменивались подарками - от зятя требовался выкуп, а за невесту давали приданное, и старались дать побольше, потому как приданное играет в правовых нормах законов Хаммурапи большую роль: жена могла свободно распоряжаться своим приданным, хотя оно и считалось частью семейного имущества; если это была свободная женщина и жена авилума, она могла вкладывать своё приданное в торговлю, закладывать его у ростовщика, пускать в оборот и даже заниматься ремеслами и ростовщичеством, в сущности, приобретая при этом те же преимущества, что тамкар, но не имея часть его обязательств, ибо тамкар - “сын человека”. В случае, если муж изменял ей, унижал и бил её, женщина имела право забрать приданное и уйти; впрочем, если жена изменяла мужу, унижала его или проматывала семейное состояние, муж имел право выгнать её, не дав приданного, или через суд сделать рабыней и женится вторично. Мужчина так же5 был волен дать и простой развод, но в этом случае он отписывал половину своего состояния бывшей жене и детям от этого брака; это были едва ли не первые в мире алименты. Так же допускался развод по причине бесплодия жены (через суд, естественно), но этого обычно избегали, позволяя мужу взять наложницу или рабыню для продолжения рода; зачастую, что отражено в законах Хаммурапи, жена сама и приводила мужу такую рабыню, чтобы сохранить семью. Вторичный брак, в случае развода, для женщины был возможен при ряде условий - конечно же, для вдов, для тех, чей муж бежал; если муж провел в плену много времени, можно было через суд заключить другой брак, с условием, что если муж получит свободу и вернется в дом, то и жена вернется к нему, а дети “пойдут каждый за своим отцом”. Как обычно, были очень строги законы на клевету, хотя тут женщинам приходилось туже - они могли уйти от неверного мужа, или если муж оклеветал их, говоря об измене, и забрать всё приданное, считать себя свободной и выходить замуж за кого хочет; однако, зачастую второй брак приходилось заключать через суд, особенно при наличии детей от первого. Но вот если жена оказывалась неверной, то её топили, а мужеубийц сажали на кол. Впрочем, женоубийцы тоже редко избегали смертной казни - древние цари отлично понимали, что убийство должно оставаться в государственной монополии - войск и судов. Так же смертной казнью каралось изнасилование и чужих жен, и незамужних девушек - без исключения.
Конечно, в куда более привилегированном положении находятся жрицы. Им запрещено вступать в законный брак, но и в правах они равны с любым авилумом - самым привилегированным из классов Вавилонии; хотя стать настоящей жрицей, не имя поддержки богатой семьи или кого-нибудь из соответствующего храма, было сложновато. Проще было другое - попасть в храмовые проститутки при храме Иштар - в сущности, каждую девушку её законный отец мог отдать или продать богине для ритуального распутства. Судьба эта, впрочем, не казалась бедным вавилонянам слишком ужасной, потому как дело богоугодное, да и жизнь под крылом высших сил имеет ряд преимуществ, в том числе, в имущественных и гражданских правах. А вот для свободных девушек распутством полагалось даже показываться на улице без сопровождения родственников, и в случае, если незамужняя женщина шла по улице одна, она рисковала довольно сильно - насильник мог оправдаться перед судом, что принял её за гулящую, распутную - будь женой, шла бы с мужем, или детьми, или рабами, будь рабыней, имела бы клеймо, а будь честной девушкой - шла бы с родственниками. Так что покидать пределы родных владений без сопровождения крайне не рекомендуется.
О жречестве. Жрецы считаются тамкарами, однако, с возвышением Башни они действительно больше служат богам, чем царю. Жречество пользуется привилегиями наравне с авилумами, но имеет большие обязательства перед богами, царством и служением храму, в котором они состоят - а все жрецы приписаны к своим храмам, как служивые люди. Конечно, жречество само решает культовые вопросы - традиционно Иштар служат только женщины - от высокопоставленных жриц до храмовых проституток (хотя выбрать богиня, разумеется, может кого угодно, и никто не станет спорить); в суровый культ Мардука принимаются искалеченные воины и личности волевые и творческие, предпочтение отдается зодчим; Адад не так давно считался богом скорей стихийных бедствий и неудач, но с появлением прекрасного воителя в мире его только зарождающийся культ свернул в сторону воинской выучки и животноводства, отойдя от хтонического образа божества. В целом, теперь, когда боги ходят среди людей, всякий из них может сам выбрать среди жителей Вавилона себе жрецов и жриц, исходя из своего нрава, однако, старые традиции выбора последователей исходя из определенных критериев никуда не делись. Храмы обладают своей землей, свободной от налогов и имеют право приписывать к себе рабов, а так же нанимать для работ поденщиков и принимать в ряды служителей-тамкаров - ремесленников и администраторов. Куда всё сложнее в области магии - раньше, при Хаммурапи, колдовство было противозаконно, и даже предусматривались уголовные статьи за вред колдовством и за ложное обвинение в колдовстве. Но Молодые Боги разъяснили людям, что есть злобное колдовство, старое, древнее, идущее от Былых Богов, и высокая магия жрецов, подарок богов младшим братьям, право на которую имеют только жрецы, и которая благословенна божественным светом и является его отражением; если же какой чародей злоупотребит даром богов, и будет использовать его в зло, надо донести это до богов через правильных жрецов или царя, и тогда предатель божественного величия, буде он окажется виновным, познает такую кару, которую не может представить даже строгий закон Вавилона. Но, конечно, и лжесвидетельство против честного адепта Искусства будет расценено не менее тяжело. В целом, такая магия, магия божеств и храмов, Вавилону еще в новинку, хотя пророчества и предсказания будущего уважались всегда, но практически перекраивать мир с помощью силы, заповедной для людей, считалось прерогативой только богов - и вот, теперь боги открыли сокровищницу власти и знаний перед избранными. После этого и без того высокий авторитет жречества взлетел до небывалых высот - особенно с учетом того, что была пара прецедентов, когда в жрецы приглашали детей мушенкумов или рабов, говоря, что на них - печать богов и они избраны для служения вышним в Искусстве. Многие теперь в тайне мечтают - а вдруг я? А вдруг мой сын или дочь? Тем более, что молодые жрецы, выйдя из-под сводов храмов, являют силы своих покровителей едва ли не ежедневно, узнавая с её помощью правду, исцеляя, участвуя в великих стройках и демонстрируя поистине нечеловеческую власть над стихиями - с того момента как Итурмер стал полноправным жрецом Мардука, ни одно стихийное бедствие не затронуло окрестности Великой Башни, разливы рек не повреждают посевы, а дождь идет ровно тогда, когда нужно, и столько, сколько нужно. Впрочем, конечно, это заслуга всего молодого жречества, а не только его неформального предводителя, имя которого у всех на слуху. Хотя в последнее время жителей Вавилона сложно удивить чудесами - когда чуть ли не ежедневно в небесах проносится Адад верхом на своем верном сирруфе, а Мардук сходит на вершины посвященных ему зиккуратов в пламени небесном, белом и алом, и Великая Башня стоит как зримый символ силы и власти Новых Богов над миром и его судьбой.
